Какое то время я тут не появлялась. Да, мне хотелось написать всю мою историю поскорее. Но пришлось на какое- то время остаться вдали от интернета. Я продолжу.
Ремисия всегда протекает стремительнее и страшнее. Сами врачи порой говорят, что создаётся впечатление что раковые клетки мстят за то что впервые раз от них избавились. Это конечно все метафоры. Но факт в том, что ремисия это гонка со временем, заметиишь чуть позже и шансы становятся ничтожными.
У меня чёрные волосы и кожа должна была бы быть смуглой, но ни когда не была. Чёрные пряди на полу и жужание машинка для стрижки, стали для меня своеобразным символом. Они обозначали начало борьбы. Так уж вышло, что в этом мире мне приходилось раз за разом отстаивать своё право на жизнь. В моём возрасте у детей уже проявлялись цели и мечты. У меня тоже была цель. Я намеревалась жить.
Я не буду описывать все ужасы химиотерапии и ощущения когда твоё тело словно отчаянно отторгает от себя жизнь, в то время как врачи заталкивают её обратно. Я расскажу о другом. Я расскажу о Оле. Я познакомилась с ней в больнице. Оля была моей первой подругой, она так же проходила курс химиотерапии. Ей было тринадцать и мне она казалась взрослой и очень умноой. Она много улыбалась и всячески оказывала поддержку всем. Ей везло, врачи делали ейхороши прогнозы. В отличие от меня. И потому она всячески меня подбадривала. Зражала своей жизнью. И мне захотелось стать такой же как она. Помогать другим справиться, но не с болезнью. Это работа врачей. Победить своего внутреннего демона, что предлагает прекратить держаться и молча лечь, что обещает сладкое прекращение боли, но на самом деле просто хочет отнять у вас все то счастье что ждёт за её гранью.
Олю выписали раньше меня намного.
Через два года она умерла от ремиссии. Раку потребовалось всего три месяца.
Ремисия всегда протекает стремительнее и страшнее. Сами врачи порой говорят, что создаётся впечатление что раковые клетки мстят за то что впервые раз от них избавились. Это конечно все метафоры. Но факт в том, что ремисия это гонка со временем, заметиишь чуть позже и шансы становятся ничтожными.
У меня чёрные волосы и кожа должна была бы быть смуглой, но ни когда не была. Чёрные пряди на полу и жужание машинка для стрижки, стали для меня своеобразным символом. Они обозначали начало борьбы. Так уж вышло, что в этом мире мне приходилось раз за разом отстаивать своё право на жизнь. В моём возрасте у детей уже проявлялись цели и мечты. У меня тоже была цель. Я намеревалась жить.
Я не буду описывать все ужасы химиотерапии и ощущения когда твоё тело словно отчаянно отторгает от себя жизнь, в то время как врачи заталкивают её обратно. Я расскажу о другом. Я расскажу о Оле. Я познакомилась с ней в больнице. Оля была моей первой подругой, она так же проходила курс химиотерапии. Ей было тринадцать и мне она казалась взрослой и очень умноой. Она много улыбалась и всячески оказывала поддержку всем. Ей везло, врачи делали ейхороши прогнозы. В отличие от меня. И потому она всячески меня подбадривала. Зражала своей жизнью. И мне захотелось стать такой же как она. Помогать другим справиться, но не с болезнью. Это работа врачей. Победить своего внутреннего демона, что предлагает прекратить держаться и молча лечь, что обещает сладкое прекращение боли, но на самом деле просто хочет отнять у вас все то счастье что ждёт за её гранью.
Олю выписали раньше меня намного.
Через два года она умерла от ремиссии. Раку потребовалось всего три месяца.